Гадкий утенок (раскраска)

Этический выбор литературного поколения 60-х

В России изгнанный и униженный герой всегда в моде. Начиная со сказок и мифов, чем больше герой прошел испытаний и унижений, тем выше его пьедестал. Сказка поднимает униженного на самый верх, как Библия, а жизнь растаптывает его. Неисчислим поток жертв этой жизни, героев, предназначенных к уничтожению, жертвоприношению: Гадкий утенок, Крошка Доррит, Иван-третий сын Но всемилостивая сказочная судьба откликается на переживания средних людей /не- жильцов и не-героев этого мира/ и милосердно вписывает их «в бархатную книгу жизни». Любит наш русский читатель «маленького человека». Достоевский сетовал: «Напишите им самое поэтическое произведение; они его отложат и возьмут то, где описано, что кого-нибудь секут» (28,901). Вот он и создал Макара Девушкина, Мармеладова, Снегирева, всех этих униженных, оскорбленных, пьяненьких, которых беспрестанно секут и некому их пожалеть. И вложил в них всю свою душу, душу истинно русского человека, человека одинокого и страдающего, тихонько плачущего в пустыне этого мира. А все дело в том, что русская литература, следуя романтической традиции, придумала «маленькому человеку» несбывшееся великое будущее. Оттого он и плачет. В своей статье «Русские цветы зла» Виктор Ерофеев пишет о ХХ веке – веке зла.